Кошка зимой осторожней В мире живёт - оставляя Имя своё на снегу...
"При тусклом свете круглого бумажного фонаря Бакин принялся править рукопись. Когда он работал, в его комнату не входил никто, даже домашние. Потрескивание фитиля и стрёкот сверчков вели ненужный в этой притихшей комнате рассказ о безмолвии долгой осенней ночи.
Как только Бакин* взялся за кисть, в его могу зажглось нечто похожее на слабое мерцание. Но стоило кисти начертать десять, двадцать строк, как это мерцание сделалось мощнее, ярче. Хорошо знавший по опыту, что это такое, Бакин с величайшей осторожностью водил кистью. Ведь вдохновение тот же костёр: если его неумело разжечь, он тут же погаснет.
- Не торопись. Повремени и поразмысли как следует - шептал Бакин, стараясь удержать рвущуюся вперёд кисть. Однако нечто в его мозгу, подобное свечению раздробленной на мелкие осколки звезды, уже неслось стремительнее водного потока. Это нечто с каждым мигом набирало силу и против воли увлекало его за собой.
Он уже не слышал пения сверчков. Тусклый свет фонаря больше не раздражал его. Кисть в его руке, казалось, обрела собственное, отдельное бытие и безостановочно скользила по бумаге. Теперь он писал почти неистово. Поток, проносящийся в его голове с быстротой бегущего по небу Млечного Пути, становился всё более полноводным. Эта поразительная стихия страшила его: он опасался, что его физические силы не устоят перед её натиском. Крепко сжимая в пальцах кисть, он приказывал себе: "Пиши, покуда хватит сил! Если не напишешь сейчас, то уже никогда не напишешь".
Но поток, похожий на светящуюся дымку, и без того не сбавлял скорости. В головокружительном порыве сметая всё на своём пути, он с натиском обрушивался на Бакина. В конце концов писатель полностью покорился ему. Позабыв обо всём на свете, он позволил кисти ринуться за этим потоком.
В эти мгновения в его величественном взгляде выражалось то, что находится по ту сторону обретений и потерь, любви и ненависти. В нём не осталось и следа волнений - он забыл и про хулу, и про хвалу. В нём было лишь одно - непостижимая радость, точнее - патетический подъём. Человеку, не испытавшему ничего подобного, не понять того состояния разума, которое зовётся одержимостью творчеством. Не понять строгого в своём величии духа художника. А между тем, именно в такие моменты взору писателя открывается Жизнь, очищенная от всего наносного и сверкающая, подобно только что родившемуся кристаллу".
(Акутагава Рюноскэ,"Одержимый творчеством")
*Такидзава Бакин (1767-1848) - японский писатель.
(это он пишет "Хаккенден"...)
vk.com/note535213_10118127
Как только Бакин* взялся за кисть, в его могу зажглось нечто похожее на слабое мерцание. Но стоило кисти начертать десять, двадцать строк, как это мерцание сделалось мощнее, ярче. Хорошо знавший по опыту, что это такое, Бакин с величайшей осторожностью водил кистью. Ведь вдохновение тот же костёр: если его неумело разжечь, он тут же погаснет.
- Не торопись. Повремени и поразмысли как следует - шептал Бакин, стараясь удержать рвущуюся вперёд кисть. Однако нечто в его мозгу, подобное свечению раздробленной на мелкие осколки звезды, уже неслось стремительнее водного потока. Это нечто с каждым мигом набирало силу и против воли увлекало его за собой.
Он уже не слышал пения сверчков. Тусклый свет фонаря больше не раздражал его. Кисть в его руке, казалось, обрела собственное, отдельное бытие и безостановочно скользила по бумаге. Теперь он писал почти неистово. Поток, проносящийся в его голове с быстротой бегущего по небу Млечного Пути, становился всё более полноводным. Эта поразительная стихия страшила его: он опасался, что его физические силы не устоят перед её натиском. Крепко сжимая в пальцах кисть, он приказывал себе: "Пиши, покуда хватит сил! Если не напишешь сейчас, то уже никогда не напишешь".
Но поток, похожий на светящуюся дымку, и без того не сбавлял скорости. В головокружительном порыве сметая всё на своём пути, он с натиском обрушивался на Бакина. В конце концов писатель полностью покорился ему. Позабыв обо всём на свете, он позволил кисти ринуться за этим потоком.
В эти мгновения в его величественном взгляде выражалось то, что находится по ту сторону обретений и потерь, любви и ненависти. В нём не осталось и следа волнений - он забыл и про хулу, и про хвалу. В нём было лишь одно - непостижимая радость, точнее - патетический подъём. Человеку, не испытавшему ничего подобного, не понять того состояния разума, которое зовётся одержимостью творчеством. Не понять строгого в своём величии духа художника. А между тем, именно в такие моменты взору писателя открывается Жизнь, очищенная от всего наносного и сверкающая, подобно только что родившемуся кристаллу".
(Акутагава Рюноскэ,"Одержимый творчеством")
*Такидзава Бакин (1767-1848) - японский писатель.
(это он пишет "Хаккенден"...)
vk.com/note535213_10118127
-
-
05.04.2012 в 18:23-
-
05.04.2012 в 19:09Какие слова...как точно передано состояние...радость, огромная радость от того, что ты - ТВОРИШЬ!!!!
ещё раз благодарю!!!!!!!!
-
-
05.04.2012 в 20:41Я как раз сегодня писала для Тень в сумерках список 10 своих любимых рассказов у него * а поскольку 4 рассказа у нас совпали,у меня получилось 14
-
-
05.04.2012 в 20:42Прекрасно сказано *и переведено,что немаловажно - красиво перевести!
-
-
05.04.2012 в 20:45-
-
05.04.2012 в 20:48Посмотрим,сколько совпадут *интересно*
-
-
05.04.2012 в 21:24-
-
05.04.2012 в 21:32www.diary.ru/~mizudama/p172530974.htm
Сравниваем!
-
-
05.04.2012 в 21:51-
-
05.04.2012 в 21:56Я тоже не очень много...буду искать ещё
-
-
05.04.2012 в 22:00-
-
05.04.2012 в 22:09"Философский дневник маньяка-убийцы","Любовь святого старца","Море и закат","Пионы" (
-
-
05.04.2012 в 22:10-
-
05.04.2012 в 22:19* помню,мы обсуждали,почему Мисиме не дали за неё Нобелевскую...европейцы/американцы явно испугались
-
-
05.04.2012 в 22:32-
-
05.04.2012 в 22:37У меня "Мчащиеся кони" лежат,надо будет прочитать...