понедельник, 19 августа 2013
13.08.2013 в 16:46
Пишет
orange jade:
*баунти*А этот десерт, - думает дед внезапно - просто создан, чтобы соблазнять Кенсина. Алкоголь и шоколад. Правда, чтобы наливка не выливалась из конфеты, пришлось напихать туда внутрь кокосовой стружки; разбившийся гайдзинский фрегат - с которого дед и позаимствовал шоколад, кстати, - назывался "Баунти", и его-то название дед и взял для нового блюда.
Но мы забежали вперед; сказка на самом деле не о том...
***
Тигренок страдал. Такэда, третьего дня вломившийся, как всегда, без спросу к своему воспитаннику и заставший их с Муськой за недвусмысленной любовной игрой, приписал было это смущению юности (хотя Тигр не был против - как раз напротив - хоть выбор тигренка его удивил). Однако скоро понял, что дело в другом. Юкимура был однолюбом; в отличие от старшего Тигра, который сделался почти таковым лишь под влиянием обстоятельств, юный тигр таким уродился; сейчас же, по каким-то неподвластным рассудку причинам, их стало двое. Юкимура не находил себе места, пытаясь понять, что и когда он сделал не так, каким образом он позволил событиям выйти из-под контроля и привести к таким плачевным последствиям; он не понимал, что ему теперь делать и чувствовал себя ужасно виноватым по отношению к обоим.
Муська, со своей стороны, уже и думать забыл о том происшествии. Тогда они с дедом прибыли заполночь, и Мусаси тишком пробрался к Юкимуре в спальню, предвкушая учинить какое-нибудь хулиганство, но спящий тигренок вдруг показался ему таким прехорошеньким, что он передумал и залез к нему в постель. Ничего плохого Муська, в общем-то, не хотел; он вообще был простым парнем и хотел, чтобы всем было весело (а еще гоп-гоп-гоп и Саскэ). Он с откровенным любопытством пялился на Дракона, а в глазах было написано: "Так вот она какая, девушка моего друга!"
В результате, конечно, случилось то, что должно было случится: Дракон подрался с Муськой, а Юкимура, чувствуя себя одиноким, несчастным и всеми покинутым, ушел пить с дедом.
Дед, в общем-то, тоже ничего такого не хотел. Нет, вообще-то, положа руку на сердце - хотел, хотя и понимал всю абсурднось... нет, не так - весь юмор положения, благо в его-то возрасте уже начинаешь видеть юмор во всем. Но он съездил в город, купил новое кимоно, подстриг ногти, причесал волосы, побрил аккуратно бороду по новой моде, оставив по бокам две щегольские полоски. Прошелся по лавкам, наводя панику среди купцов и требуя все самое лучшее, и прибарахлился лошадью, оружием... и еще многими вещами, нужными для жизни, которыми обычно пренебрегал. Торговцы кланялись и шептались у него за спиной: счастливый человек дайме Симадзу, да продлят боги его жизнь! И годами одарен щедро, и силой не обижен, и военной славой оделен сполна, и даже пуля Оды его не взяла. А теперь, как видно, наградили его боги на старости лет счастьем иного рода. Ну что тут скажешь?
"У-у, деда! - встретил его Муська. - Чо, жениться надумал?"
Дед посмеялся своим неуместным надеждам, отдал пацану купленное для него ружье и отпустил. Крепкие охотничьи штаны из оленьей кожи он подарил Кейдзи, а Кенсину отдал белого коня и кучу безделушек.
И уж, конечно, Кенсин в планы деда ни при каком раскладе не входил. И в Этиго он приехал совсем не за этим, и старую дружбу с Тигром из Каи ставить под удар вовсе не хотел... Но когда владетель Этиго вот так берет вас за руку и заглядывает в глаза - какая сила на свете удержит вас в рамках благоразумия?
Дед в планы Кенсина тоже ни в каком раскладе не входил, но Кенсин чувствовал такие вещи, и огонек неудовлетворенного вожделения в глазах старого дайме вызывал внутри Кенсина волну жгучего сострадания. Шоколад таял во рту, сознание туманилось, из недр плоти поднималось желание, затопляя целиком и заставляя кровь приливать к коже. Он был Бог войны, и некоторые вещи были выше него. А Тигр из Каи был слишком далеко.
Потом вожделение сменялось нестерпимым стыдом, и Кенсин проводил долгие часы в изнурительных обрядах и молитвах, чтобы вновь обрести чистоту, подобающую служителю Бисямонтена.
"А Масамунэ-доно неплохо дерется!", объявляет Муська, глаза его довольно блестят.
Тигренок в ответ лишь кротко кивает. Но Дракон не смотрин на него - он смотрит на его руку, которую тот незаметно пристроил на дверной косяк у Мусаси за спиной.
"Масамунэ-доно хорошо дерется. Не сомневаюсь, Мусаси-доно, из нас троих он выйдет победителем..."
"Что?! Эй! А ну повтори, что сказал!" - Мусаси рвется вперед, почему-то теряет равновесие, взмахивает руками, пытаясь не упасть. - "Ай-й-й!.."
Пока они говорили, Юкимура прикрутил к косяку свободный конец его пояса.
"Пойдемте, Масамунэ-доно", комментирует Юкимура безмятежно, "за сацумцем нужен глаз да глаз, держите с ним ухо востро, Масамунэ-доно".
И только в глазах у тигренка пляшут лукавые искорки.
Когда он успел измениться, думает Дракон, Юкимура, которого я знал, никогда не сделал бы такого. Его наивность, его искренность и нравились Датэ, и раздражали, и возбуждали, но в любом случае они были чем-то, принадлежавшим тигренку абсолютно и неотъемлемо, - и приступ бессильной ярости охватывает Масамунэ при мысли, что этот деревенский пацан изменил тигренка так быстро и так глубоко, как никогда не удавалось ему, дайме Осю.
И только старый Тигр неизменно остается невозмутим, бодр, весел и никогда не напрягается. Выслушивает последние донесения от Саскэ. Смотрит с долей сочувствия на Юкимурку. И фыркает временами себе в усы:
- Мне бы ваши проблемы! URL записи
@темы:
ссылка,
переплетение,
это ня,
SB!,
фанфики и др.,
вкусное